а он себе смеется

1) connaître vt (иметь понятие о чем-либо); savoir vt (обладать знанием, уметь)

2) ( держать в памяти) savoir vt

3) ( быть знакомым) connaître vt

4) ( быть осведомленным) savoir vt

  Терраса

   1980 – Франция – Италия (160 мин)

     Произв. Dean Film (Рим) (Пио Анджелетти, Адриано Де Микели), Les Films Marceau-Cocinor (Париж)

     Реж. ЭТТОРЕ СКОЛА

     Сцен. Аге (= Агеноре Инкроччи), Скарпелли, Этторе Скола

     Опер. Паскуалино Де Сантис (Eastmancolor)

     Муз. Армандо Тровайоли

     Дек. Лучано Риккари

     В ролях Уго Тоньяцци (Амедео), Витторио Гассман (Марио Дорацио), Жан-Луи Трентиньян (Энрико Дорси), Марчелло Мастроянни (Луиджи), Серж Реджани (Серджо Стиллер), Стефано Сатта Флорес (Тиццо), Стефания Сандрелли (Джованна), Карла Гравина (Карла), Омбретта Колли (Энца, подруга Амедео), Галлеацо Бенти (Галлеацо), Милена Вукотич (Эмануэла), Аге (психиатр Эмилио), Мари Трентиньян (Изабелла), Симонетта Дель Фрате (Ада, жена Тиццо), Мари-Клер Сольвиль (Марчелла, жена Марио), Георгиера Данон Дзора (Николетта, сестра Карлы).

   На светском приеме собираются все сливки римского интеллектуального общества: сценаристы, журналисты, депутаты и т. п. Большинство приглашенных преуспели или умело имитируют успех. Тем не менее многие переживают кризис.

   Сценарист Энрико Дорси пытается избежать встречи с продюсером, которому он должен сдать сценарий. На приеме он сходится в схватке с критиком Тиццо, который утверждает, будто сатирические фильмы Дорси ищут компромисса с властью. «На себя посмотри! – в бешенстве кричит Энрико. – Как написать драматический образ такой куклы, марионетки, как ты?» Позднее он добавит: «Да, я хочу писать карикатуры, сатиру, а не мелочные проблемные драмы». После этого он уходит, хлопнув дверью. Всю ночь напролет он пытается работать. Но чистый лист бумаги как будто смеется над ним. Однако в телефонном разговоре он пересказывает своему продюсеру Амедео комическую новеллу, придуманную на ходу, и продюсер приходит в восторг от ее вульгарности. В глубине души Энрико чувствует себя пленником своего творческого багажа: он уже не имеет права писать что-либо, кроме комедий. Он нарочно сует палец в электрическую точилку для карандашей, подаренную Амедео, и попадает в больницу. Но главные проблемы у него не с пальцем, а с головой.

   Луиджи, политический журналист, сто раз переписавший одну и ту же статью, пытается вернуть жену, работающую на телевидении. Он всюду называет себя ее Пигмалионом, хотя на самом деле он всегда мешал ее проектам. Он приглашает ее в шикарный ресторан. Она готова вернуться к совместной жизни, но Луиджи сам вдруг отчетливо понимает, что их время прошло.

   Серджо Стиллер, консультант по культурным вопросам па телеканале «RAI», давно уже не верит в собственную значимость. Впрочем, у него нет никакой реальной власти. Он не может помешать руководителю канала купить очередной американский сериал или вложить деньги в создание жалкой авангардистской экранизации «Капитана Фракасса». Он медленно и систематично морит себя голодом и в конце концов умирает в декорациях «Фракасса», покрытых бутафорским снегом.

   Стараясь вернуть жену, Амедео делает ей приятное, вложившись в производство модернистского фильма совершенно не в его вкусе. Фильм, который снимает претенциозный и наглый режиссер-дебютант, называется «Отступник» и заканчивается сценой жестокого сексуального насилия. После 1-го показа Амедео принимает поздравления. Однако знакомый психиатр говорит ему, что не важно, какая судьба ждет фильм – успех или провал: в любом случае на его продюсерской карьере поставлен крест.

   Депутат-коммунист Марио Дорацио вступает в мимолетную связь с молодой супругой одного рекламщика. Эта любовная история чуть было не побуждает его пересмотреть свои взгляды на жизнь (как политическую, так и личную), однако пересмотр этот происходит лишь теоретически, на словах. Проходит несколько месяцев, и на другом светском приеме, весьма напоминающем первый, весь бомонд переходит к ругани и оскорблениям. Дорацио злобствует пуще прочих: «Недовольная элита еще хуже, чем элита довольная», – восклицает он. Он упрекает друзей в том, что ему стыдно видеть в них свое собственное противное отражение.

   Актер-комик Галлеацо Бенти, некогда уехавший из Италии в Южную Америку, ненадолго приехал в Рим, надеясь снова найти тут работу, но теперь собирается обратно, поскольку приезд не принес ему ничего, кроме огорчений. Он оскорбляет соотечественников, глубоко ранивших его насмешками и безразличием. Те же, кто остается, вволю поскандалив, принимаются петь хором мелодии своей молодости, пока сильная гроза не смывает их с террасы.

   ►  109-я картина в послужном списке сценаристов Аге и Скарпелли, который на сегодняшний день насчитывает 120 позиций (см. Marie-Christine Questerbert, Les scénaristes italiens, Hatier, 1988); и эта картина не похожа на остальные. В ней так важна доля коллективной автобиографии и так удивительна свобода в обращении с устоями традиционного кинематографа, что почти кажется, будто перед нами не фильм, а сон, будто авторы придумали его лишь затем, чтобы подвести итог собственной жизни, рассказать о том виде кинематографа, который им дорог, поместив рассказ в ту самую среду, где рождался этот самый кинематограф. Мы, конечно, не собираемся отнимать лавры у Сколы, инициатора, соавтора и режиссера картины, но надо отметить, что Терраса в первую очередь – итоговое творение чрезвычайно плодотворного дуэта сценаристов Аге и Скарпелли хотя бы потому, что она отражает точку зрения их поколения. Из 5 главных героев 4 стоят на пороге 60-летия: столько же было и сценаристам к началу съемок. Во всей команде только Трентиньян (кстати, наименее удачно подобранный из 5 актеров) и сам Скола относятся к категории «молодняка»: они родились в начале 30-х. Разница может показаться небольшой, но это не так, поскольку именно возраст главных героев становится важнейшей составляющей цельности и символичности фильма.

   Свобода и изобретательность фильма чувствуются уже в его сюжетной конструкции. Есть главный образ, «ствол» в виде 2 светских приемов; от этого ствола ответвляются 5 ветвей, сюжетов, портретов, и каждый представляет собой и частную историю одного человека, и взгляд на общее моральное и психологическое положение в обществе, где доминируют сомнение, усталость, отвращение к себе и склонность к самоуничижению, доведенному до жалости к себе. Несмотря на индивидуальные различия между приглашенными (хотя, по сути, эти различия не так уж и важны), авторы дают почувствовать пассивную сплоченность этого общества, их коллективную ответственность в том крахе, который они сами замечают в себе и в окружающих. Немалой частью содержания Терраса служит своеобразным постскриптумом к истории итальянской комедии – жанра, сыгравшего в Италии 60-70-х гг. такую же роль, что и неореализм в Италии 40-50-х. При том немаловажном отличии, что неореалистические картины создавались при благожелательном одобрении со стороны интеллигенции, тогда как итальянскую комедию эти круги всегда в большей или меньшей степени презирали.

   Помимо синтетической конструкции и стремления к подведению итогов, Терраса добавляет в арсенал итальянской комедии трогательный лиризм, которого итальянские комедии всегда сторонились, не изменяя своему нарочито сухому стилю даже в тех случаях, когда сюжеты этих фильмов завершались трагически (см. финал Обгона, II Sorpasso). Сочетание чрезвычайно острой сатиры и трогательности составляет специфическую интонацию Террасы. Эта трогательность порождается автобиографическими мотивами, определенной невыносимостью бытия, которая усиливается в главных героях с приближением старости, и, наконец, той общей для них чертой, которую можно определить как бессильную ясность ума. Больше всего жалости и сочувствия вызывает, конечно же, Галлеацо Бенти (играющий самого себя). Специфическая конструкция сюжета оживляет его лишь на террасе (в начальной и заключительной сценах) и в новелле, которую сценарист пересказывает продюсеру. Он кажется настолько обездоленным, что будто живет только под взглядами других и в рассказываемых ими историях.

   С точки зрения сатиры отметим как дополнительное доказательство мастерства сценаристов и их верности самим себе, что 5 главных историй содержат в себе множество сцен, по едкости, эффективности и лаконичности ни в чем не уступающих лучшим новеллам итальянской комедии. Так во 2-й истории (с Мастроянни) есть сцена, когда продвинутый кинокритик самым банальным и пошлым образом реагирует на известие о том, что его 50-летняя теща ждет ребенка. Ему стыдно, он боится скандала и умоляет: «Только не говорите ни слова профессору Помаранджо!» – не зная о том, что Помаранджо и есть отец ребенка. В сюжетной линии персонажа Мастроянни есть также сцена ужина при свечах, когда чувственная и романтичная атмосфера нарушается скрипом тележки, которую толкает перед собой старый трясущийся официант. В 3-й истории есть ошеломляющая сцена, когда огромный кабинет героя Реджани с передвижными стенами за несколько секунд сокращается до крохотных размеров, отражая тем самым потерю персонажем влияния и власти на своем рабочем месте.

   Немаловажное место в фильме уделяется женщинам. Однако ни одна не имеет права на собственную сюжетную линию. Они описываются глазами 60-летних мужчин, которые по большей части живут с женщинами гораздо моложе себя, не имея возможности ни угнаться за ними, ни понять их. В бесплодных попытках сделать это они часто втягиваются в странные начинания, чем еще больше подчеркивают свою оторванность от реальности. Несмотря на безжалостность к недостаткам и смехотворности женщин (см. сцену, где персонаж Реджани иронизирует над тем, как Карла (Травина) пресмыкается перед директором телеканала: «Настоящий маленький мужчина!»), женоненавистничество авторов, отягощенное в данном случае конфликтом поколений, не выделяется особо на фоне их общей мизантропии. Что же касается совсем юных персонажей (как, например, персонаж Мари Трентиньян), то тут уже речь идет не столько о конфликте, сколько о глубокой пропасти, как будто новое поколение родилось на другой планете. Со строго кинематографической точки зрения это крайне пессимистичное подведение итогов, похоже, знаменует собой конец кинематографа, популярного одновременно и среди публики, и среди критиков, – кинематографа, к которому очень нежно относятся авторы. Сегодня, 10 лет спустя, Терраса, завещание итальянской комедии, приобретает еще более обобщенное значение, и обращается ко всему кинематографу в целом. «Куда идет кино?» – этот вопрос кинематограф постоянно задает сам себе; в этом глубокомысленном фильме он находит особенно живое и тревожное отражение.

   БИБЛИОГРАФИЯ: раскадровка (477 планов) в журнале «L'Avanl-Scène», № 262 (1981) вместе с интервью Аге и Скарпелли.

  Наслаждение

   1951 – Франция (97 мин)

     Произв. Stera-Film, CCFC (Эдуар Хариспуру и Бен Баркан)

     Реж. МАКС ОФЮЛЬС

     Сцен. Жак Натансон и Макс Офюльс по 3 новеллам Ги де Мопассана

     Опер. Кристиан Матра (I и II), Филипп Агостини (III)

     Муз. Джо Хайош, Морис Ивен

     Дек. Жан д'Обон

     Каст. Жорж Анненков

     В ролях I: Клод Дофен (врач), Габи Морлэ (Дениз), Жан Галлан (Амбруаз);

   II: Жан Габен (Жозеф Риве), Мадлен Рено (Жюли Теллье), Жинет Леклер (мадам Флора), Даниэль Даррьё (мадам Роза), Мила Парели (мадам Рафаэль), Полетт Дюбо (мадам Фернанд), Матильда Казадезюс (мадам Луиза), Элена Мансон (Мари Риве), Пьер Брассёр (Жюльен Ледантю), Бальпетре (мсье Пулен), Анри Кремьё (мсье Пемпасс), Жан Мейер (мсье Дюпюи), Луи Сенье (мсье Турнеро), Марсель Перес (мсье Дювер), Пало (мсье Васе);

   III: Жан Серве (хроникер), Симона Симон (Жозефина), Даниэль Желен (Жан).

   3 новеллы Мопассана, рассказанные самим писателем (он говорит голосом Жана Серве).

   I. МАСКА (Le masque). Во Дворце танца одного танцора разбивает паралич: он неожиданно падает на пол, не в силах пошевелиться. Врач обнаруживает, что на нем надета маска, под которой скрывается лицо очень старого человека. Врач привозит старика домой. Его жена ничуть не удивлена состоянием мужа. Она объясняет врачу, что ее муж, бывший парикмахер, пользовался некогда большим успехом у женщин и даже теперь, состарившись, продолжает усердно ходить на танцы, грустя по прошедшей молодости. На танцах он прячет лицо за маской, чтобы казаться моложе. Жена любит его так же сильно, как в первый день их встречи, и снисходительна к этой его причуде.

   II. ЗАВЕДЕНИЕ ТЕЛЛЬЕ (La maison Tellier). В портовом городке на берегу Ла-Манша публичный дом Теллье принимает состоятельных горожан с парадного входа и матросов ― с черного. Однажды вечером завсегдатаи обнаруживает, что произошла катастрофа: публичный дом закрыт. Состоятельные горожане сокрушаются, матросы затевают драку. Дом закрыт на 1-е причастие. Хозяйка дома, вместе со своими подопечными, отправилась в деревню, чтобы присутствовать на 1-м причастии племянницы – дочери своего брата столяра Жозефа Риве. В поезде дамы знакомятся с парой пожилых крестьян и с неким слишком предприимчивым коммивояжером, которого выкидывают из вагона. Сойдя с поезда, они едут на ферму в повозке Жозефа, и тот пускает их к себе. Непривычная тишина не дает им уснуть. В церкви они, растрогавшись, заливаются горючими слезами, и, глядя на них, начинают рыдать все присутствующие. На банкете после церемонии Жозеф, будучи слегка под мухой, бесконечно благодарит дам из города. Затем он задерживается ненадолго в комнате мадам Розы, которая ему очень правится. Он отвозит гостей на станцию и сажает на поезд. В порту все облегченно вздыхают. Празднуя возвращение женщин, завсегдатаи дома Теллье танцуют до самой полуночи.

   III. НАТУРЩИЦА (Le modèle). Эту историю, как и 2 предыдущие, рассказывает сочинитель, который на этот раз предстает перед нами в облике газетного репортера, типичного парижанина (Жан Серве). Его друг художник Жан увлекся своей натурщицей Жозефиной. Но вскоре она его утомила. Устав от долгих ссор, он скрывается от Жозефины у репортера, но она находит его и там. Репортер пытается урезонить девушку, объясняя ей, что семья Жана собирается его женить. «Если ты женишься, я убью себя!» – говорит Жозефина Жану. Тот держит пари, что Жозефине не хватит смелости. Она прыгает в окно и ломает себе ноги. Теперь он катает ее в небольшой коляске по нормандскому пляжу. Он женился на ней, чтобы исправить ошибку или, быть может, пораженный силой ее любви. С другом-репортером он поссорился, потому что тот вмешался в их дела. «И напрасно, – говорит репортер собеседнику которому он рассказывал эту историю. – Он нашел любовь, славу, деньги. Не это ли и есть счастье?» ― «Но все же признайся, что это довольно грустная история», – говорит ему собеседник. «Мой милый, но в счастье нет ничего веселого».

   ►  Эти 3 встречи наслаждения с любовью, с чистотой и со смертью (если выражаться словами самого рассказчика) представляют собой один из самых блистательных фильмов Офюльса и один из тех фильмов, где его искусство достигло совершенства (к ним причислим также Письмо незнакомки, Lettre d'une inconnue*, и Мадам де…, Madame de…). Вольно излагая новеллы Мопассана, Офюльс выбирает для каждой истории свою главную интонацию, которая фоном присутствует и в 2 других историях: меланхолия – в 1-й; ирония и ликование – во 2-й; болезнетворная грусть – в 3-й. Все эти истории и интонации неизменно приводят к серьезности, от которой в мире Офюльса не может укрыться ни один человек, даже если он всю жизнь пытается ее избежать. На уровне стиля Наслаждение – «идеальное примирение французского импрессионизма с немецким барокко» (Клод Бейли). Мимоходом отметим, что ни многословие, ни цветистость слога не только не портят этот стиль, но и, напротив, обогащают его. Разве можно вообразить более неудачную идею, чем закадровое описание того, что мы и так видим на экране? И тем не менее благодаря этому приему фильм затрагивает наши чувства вдвойне – словами и видеорядом.

   Своеобразная техника Офюльса – очень подвижная камера, появление предметов и фрагментов декораций между камерой и персонажами – в степени реализации принципов режиссера заходит здесь дальше, чем в других его фильмах. В особенности это заметно в описании публичного дома Теллье: все, что происходит внутри него, мы видим исключительно снаружи, через окно. Как оправдать это решение? И зачем вообще его оправдывать? Это каприз гения, сочетающий искусственный прием и необходимость. Скажем только, что в этом Офюльс напоминает демона Асмодея, если вдруг представить, что Асмодей стал застенчив. Выбор актеров подчиняется золотому правилу, раз и навсегда сформулированному Офюльсом: на все, даже на самые маленькие роли, брать самых крупных актеров. Особую радость доставляет сцена, в которой появляются недовольные посетители дома Теллье. Диалоги: нельзя не оценить их экономность и справедливость отбора, проведенного в тексте Мопассана, где они содержатся в куда большем изобилии и несут на себе гораздо более повествовательную функцию. У Офюльса они обогащаются восхитительными вставными репликами – как, например, финальные слова о счастье, в котором нет ничего веселого.

   Весьма непрочный успех фильма у критики и публики разочаровал Офюльса и его поклонников. Впоследствии положение слегка поправили киноклубы и экспериментальные кинотеатры. В свое время ходил слух, что если бы Офюльс не упрямился и не поставил самую мрачную историю в конец фильма, а закончил бы его Заведением Теллье, публика приняла бы картину совсем иначе. Но стоило ли ради интересов публики портить общую архитектуру картины, где 2 короткие новеллы обрамляют центральное панно? Тут опять каприз гения смеется над любой критикой.

   N.B. Прежде чем выбрать «Натурщицу», Офюльс планировал экранизировать «Жену Поля». Энтон Уолбрук и Питер Устинов, столпы мира Офюльса, озвучивают Жана Серве в нем. и англ. версиях фильма соответственно.

  Кармен Джоунз

   1955 - США (107 мин)

     Произв. Fox, Garble Prod. (Отто Преминджер)

     Реж. ОТТО ПРЕМИНДЖЕР

     Сцен. Гарри Клейнер по мюзиклу Оскара Хаммерстайна II, написанному по мотивам оперы Жоржа Бизе, Мейака и Алеви по мотивам новеллы Проспера Мериме

     Опер. Сэм Ливитт (DeLuxe Color. Cinemascope)

     Муз. Хершел Бёрк Гилберт по мотивам музыки Жоржа Бизе

     Титры Сол Басс

     Хореогр. Херберт Росс

     В ролях Дороти Дэндридж (Кармен Джоунз), Гарри Белафонте (Джо), Ольга Джеймс (Синди Лу), Пёрл Бейли (Фрэнки), Джо Эдамз (Эскимос Миллер), Дайэнн Кэрролл (Мёрт), Рой Гленн (Ром), Ник Стюарт (Динк), Брок Питерз (сержант Браун); поют - Мэрилин Хорн (Кармен), Леверн Хатчерсон (Джо), Бернис Питерсон (Мёрт), Брок Питерз (Ром), Марвин Хейз (Эскимос Миллер), Джо Кроуфорд (Динк).

   Америка во время Второй мировой войны. Синди Лу навещает жениха, капрала Джо, по месту службы - в учебной части в Джексонвилле. В этот день он уезжает из части поступать в летную школу. В столовой на глазах у Синди Лу с Джо кокетничает Кармен Джоунз, работница парашютной мастерской, расположенной в части. Когда Кармен уходит, Джо просит Синди Лу выйти за него замуж. Кармен в своей мастерской яростно дерется с коллегой; ее арестовывают, и Джо должен немедленно отвезти ее в тюрьму Мейсонвилля. Он увозит ее на джипе. На железнодорожном переезде она сбегает и запрыгивает в товарный состав. Джо ловит ее и, связав, везет дальше, однако вскоре под джипом обрушивается мостик, и машина падает в воду. Кармен предлагает Джо сесть на поезд до Мейсонвилля, но для этого надо дойти до соседнего города, где родилась Кармен. Там Кармен заманивает Джо к себе домой и кормит обедом. Она пробует его соблазнить, и он не в силах устоять перед ее чарами. Позже он обнаруживает, что она исчезла, оставив ему записку.

   Синди Лу навещает Джо, отбывающего срок на гауптвахте. Он же думает только о Кармен, которая прислала ему розу. Каждый вечер она ждет его в кафе Билли Пастора. Как-то вечером в кафе торжественно входит Эскимос Миллер, знаменитый боксер-чемпион. Он замечает Кармен и требует у своего менеджера, чтобы тот взял Кармен в их чикагское турне. Подружка менеджера Фрэнки уговаривает Кармен согласиться на эту поездку, поскольку об Эскимосе говорят, что он умеет быть щедрым, когда добивается своего. В тот же вечер Джо наконец освобождают, и он приходит в кафе к Кармен. Он препирается со старшим по званию сержантом Брауном и отправляет его в нокаут. Чтобы снова не сесть в тюрьму, он сбегает вместе с Кармен, и оба едут в Чикаго на том же поезде, что и Эскимос Миллер.

   Джо разыскивает военная полиция, поэтому он не выходит из комнаты. Но Кармен может жить только свободной как ветер, и она приходит на тренировку Эскимоса Миллера, а вечером появляется в гостиничном номере, где Эскимос живет со своей свитой. Кармен гадает на картах, и ей выпадает Смерть. Она страстно целует боксера. Джо, удирая от полиции, раскрывшей его логово, приходит в зал, где тренируется Эскимос. Он видит Кармен в объятиях боксера и бросается на него с ножом. Их разнимают, и Джо убегает перед самым приходом полиции. Он отталкивает Синди Лу, пришедшую за ним. Эскимос поднимается на ринг и побеждает соперника. На выходе после матча Джо подстерегает Кармен и тащит за собой в отдельную комнату. Там он умоляет ее вернуться к нему. Она отказывается. Он угрожает. Она смеется ему в лицо, и он ее душит. Его уводит полиция.

   ► Персонаж, созданный Мериме, вдохновлял множество кинематографистов - от Уолша до Де Милля, от Лубича до Фейдера, - однако единственное идеальное и по-настоящему творческое экранное воплощение обрел в Кармен Джоунз: действие новеллы Мериме перенесено здесь в современность, в среду чернокожих американцев. Это преображение стало результатом множества переработок, и тут надо уточнить, что сценарий фильма в некоторых немаловажных моментах отступает от либретто мюзикла Оскара Хаммерстайна II (например, Кармен ничуть не виновата в ссоре, разгоревшейся между Джо и сержантом). По сравнению с прежними постановками, Кармен Джоунз ближе к содержанию и точке зрения новеллы Мериме: Кармен тут показана отстраненно, холодно, как человек, частично (и, несомненно, в самой главной своей части) непостижимый. Все составляющие ее характера - пылкость, эротическое обаяние, фатализм, трагичность - пересматриваются заново, чтобы окончательно поместить фигуру героини в центр драмы (все прочие персонажи существуют лишь во взаимодействии с ней) и исключить из ее окружения местный колорит и связанную с ним красочность и приторность. В этом отношении произведение Хаммерстайна - пусть в нем и нет такого местного колорита, как в других адаптациях. - по своей природе является театральным и условным (в Америке нет ни единого настолько дружного чернокожего сообщества). Прекрасно сознавая это, Преминджер попытался устранить условность в высшей степени реалистичным использованием пространства и декораций при помощи нового широкоэкранного формата «Cinemascope». Редкие фильмы так далеко заходили в отказе от экспрессионизма. Воинская часть, столовая самообслуживания, многолюдная улица Чикаго, боксерский ринг хоть и анонимны, но в то же время неоспоримо конкретны, что пошло на пользу этой обнаженной и обновленной версии трагедии Кармен.

   Хронологически фильм расположен между 1 этапами в творческом пути Преминджера. Его Кармен, хоть и с некоторыми существенными оговорками (например, в ее характере нет нервозности и склонности к ностальгии), можно поставить в один ряд с персонажами, типичными для его ранних фильмов (Падший ангел, Fallen Angel; Ангельское личико, Angel Face и т. д.): их героини растрачивают силы, приближая собственную смерть, и, при всей своей пылкости, несут в себе мощный отрицательный заряд. Но тем, как автор размещает своего персонажа в открытом, просторном, динамичном пространстве, фильм предвещает «позитивные» фрески его позднего периода (Исход, Exodus; Кардинал, The Cardinal и т. д.). На эстетическом уровне это срединное положение рождает в фильме внутреннее напряжение, а в героине - столь удачно показанные мучительные колебания между жизнелюбием и сексуальностью - и мрачным фатализмом. Эти колебания сильно изменили внешность и суть персонажа Кармен.

   Преминджер, вторично (после фильма Луна голубая, The Moon Is Blue, 1953) выступая независимым продюсером, с большим трудом добился реализации своего проекта. Студия «United Artists» отказалась участвовать в создании чернокожей Кармен, и только Зэнак - заклятый враг Преминджера со времен Лоры, Laura, ставший затем его главным заступником, - помог ему пристроить проект в студии «Fox». Однако бюджет, предоставленный Преминджеру, был крайне скуден (особенно для мюзикла), к тому же съемки пришлось уложить в феноменально короткий срок - 4 недели. В отличие от других фильмов с полностью чернокожим составом актеров (Зеленые пастбища, Green Pastures, Уильям Кейли, 1936; Хижина в небе, Cabin in the Sky, Миннелли, 1943), Кармен Джоунз пользовалась большим успехом, о чем Преминджер написал в автобиографии: «Кармен Джоунз - один из редких моих фильмов, которому удалось примирить критику с публикой». Только лишь абсурдный запрет со стороны наследников Бизе помешал французской публике познакомиться с фильмом в нормальном прокате вплоть до 1981 г.; но, естественно, киноманы пересекли границы, чтобы посмотреть его.

   N.В. 1-е титры, сделанные для Преминджера Солом Бассом. За долгий период сотрудничества с режиссером (1954–1965), который 1-м попросил его сделать титры для фильма, Сол Басс стал в графическом плане чем-то вроде «двойника» Преминджера. Художников объединяли поиски сильной и точной идеи, красоты, простоты в сочетании с эффективностью. В песенных номерах Дороти Дэндридж и Гарри Белафонте дублированы (причем великолепно) голосами Мэрилин Хорн и Леверна Хатчерсона. Пёрл Бейли сама поет свою партитуру. Помимо Дороти Дэндридж и Империо Аргентины (см. статью Кармен из Трианы, la Carmen de Triana), главными Кармен в истории кино стали Аста Нильсен (в фильме Урбана Гада Смерть в Севилье, Der Tod in Sevilla, 1913). Джералдина Фаррар (Кармен, Carmen, Де Милль, 1917), Пола Негри (Кармен, Лубич, 1918), Ракель Меллер (Кармен, Фейдер, 1926), Долорес Дель Рио (Любови Кармен, The Loves of Carmen, Уолш, 1927), Вивиан Романс (Кармен, Кристиан-Жак, 1943). Рита Хейуорт (Любови Кармен, The Loves of Carmen, Видор, 1948 - первая Кармен в цвете), Лаура Дель Соль (Кармен, Саура, 1983). Элен Делаво, Зехава Гал и Эва Саурова (в трех версиях Трагедии Кармен Питера Брука, 1983), Хулия Мигенес-Джонсон (Кармен, Рози, 1984).

   БИБЛИОГРАФИЯ: о различиях между Кармен Бизе, Хаммерстайна и Преминджера - см. Olivier Euquem, «А propos de quelques Carmen» в журнале «L'Avant-Scene», № 211–212 (1978). Список всех Кармен, чей образ впрямую или отдаленно основан на опере Бизе, см. в журнале «L'Avant-Scene». № 360 (1987). О злоключениях фильма во Франции см. журнал «Presence du cinema», № 11 (1962), книги Роже Фердинанда «Дело Кармен Джоунз» (Roger Ferdinand. L'affaire Carmen Jones) и Мишеля Мурле «От Веласкеса до Пикассо или от Бизе до Преминджера» (Michel Mourlet. De Velasquez a Picasso ou de Bizet a Preminger).

  Уродцы

   1932 - США (61 мин)

     Произв. MGM (Ирвинг Талбёрг)

     Реж. ТОД БРАУНИНГ

     Сцен. Уиллис Голдбек и Леон Гордон по рассказу Тода Роббинза «Шпоры» (Spurs)

     Опер. Мерритт Б. Герстад

     В ролях Уоллес Форд (Фрозо), Лейла Хайамз (Венера), Ольга Бакланова (Клеопатра), Генри Виктор (Геркулес), Роско Эйтс (Роско), Эдвард Брофи, Мэтт Макхью (братья Ролло), Эрни С. Эдамз (директор цирка), Роуз Дайон (мадам Тетраллини) и «уродцы»: Гарри Эрлз (Ганс), Дэйзи Эрлз (Фрида), Дэйзи и Вайолет Хилтон (сиамские близнецы), Ольга Родерик (бородатая женщина), Питер Робинсон (живой скелет), Джозеф / Джозефина (гермафродит), Джонни Эк (безногий человек), Принс Рэдиен (человек-бревно), Марта Моррис (безрукая женщина, брюнетка), Фрэнсес О'Коннор (безрукая женщина, блондинка).

   В бродячем цирке, демонстрирующем публике «уродцев», карлик Ганс, помолвленный с карлицей Фридой, влюбляется в воздушную гимнастку красавицу Клео. Ослепленный любовью, он не понимает, что Клео издевается над ним и принимает его любовь только ради подарков. Часто она смеется над его жалким ухаживанием вместе со своим любовником, борцом Геркулесом. Фрида по неосторожности проговаривается Клео, что Ганс получил в наследство целое состояние. Клео решает выйти замуж за Ганса и затем понемногу извести его ядом. Клео начинает претворять план в жизнь уже за свадебным ужином. Однако уродцы следят за ее фургоном и застают ее за этим занятием. Венера, бывшая любовница Геркулеса, также противится злодеянию. Пока ни о чем не подозревающая Клео разыгрывает верную сиделку при больном муже, Ганс готовит собственный план. Как-то вечером он требует, чтобы Клео отдала ему бутылочку с ядом. Цирковой караван с трудом продвигается по дороге в грозу; один фургон ломается. Фрозо, клоун, влюбленный в Венеру, не дает Геркулесу убить ее. Геркулеса казнят уродцы. Клео с криками бежит прочь из своего фургона, но уродцы не отстают ни на шаг.

   Ярмарочный зазывала, рассказывающий зевакам историю Клео, показывает, во что она превратилась: похожее на курицу, кудахчущее и квохчущее чудовище. Фрозо и Венера, Ганс и Фрида обретают счастье друг с другом.

   ► Эта «Марсельеза страны чудовищ», по выражению Жана Булле (в журнале «Bizarre», февраль 1951 г.), принадлежит к горстке фильмов, которые без преувеличения можно назвать уникальными. Через 60 лет после выхода на экраны Уродцы по-прежнему заслуживают этот эпитет; ничто не затмило и не ослабило их оригинальности. Выходя за традиционные рамки реализма и фантастики, документального кино и фильмов ужасов, Уродцы в какой-то степени принадлежат к каждой из этих категорий и потому весьма нелегко поддаются классификации. Реализм создается благодаря присутствию в кадре настоящих уродцев (что само по себе радикально обособляет фильм) и достоверности закулисной хроники цирковой жизни (хотя сам цирк кажется слишком маленьким, чтобы вместить такое количество монстров). Фантастика - благодаря сценам мести уродцев и операции, проделанной ими над своей «жертвой» в лучших традициях Острова доктора Моро, The Island of Dr. Moreau*. Атмосфера фильма ужасов - благодаря новому дуализму, изобретенному Тодом Браунингом, который противопоставляет уродцев, не несущих ответственности за свои физические аномалии, и нормальных людей, виновных в собственном моральном уродстве. Эта же тема будет раскрыта и в Человеке-слоне, The Elephant Man. По причине своей уязвимости физические уродцы во сто крат умножают моральное уродство так называемых «нормальных» людей.

   Изображая отношение Клео к Гансу, Браунинг хотел создать квинтэссенцию всего зла, которое нормальные люди могут причинить «ненормальным» - или на более общем уровне всего, что 1 человек при определенных обстоятельствах может обрушить на других: презрение, эксплуатация, расчетливая и разрушительная ненависть. Граница между нормой и аномалией, естественным и безобразным сразу же смывается. Безобразным становится все, и мы ловим себя на мысли, что тревога, порождаемая Уродцами, возникает благодаря человечности и универсальности этого фильма. Его человечность не имеет никакого отношения к гуманизму (тот же Человек-слон, например, в сравнении с Уродцами кажется фильмом-бойскаутом). От гуманизма остаются лишь едва уловимые следы: в сочувствии, которое испытывают к уродцам некоторые цирковые артисты, и в солидарности уродцев между собой. Зато эта солидарность приводит их к мести, жестокость которой соответствует (если не сказать больше) причиненной им обиде. Неослабевающая сила Уродцев связана прежде всего с отказом от фальшивой сентиментальности, с холодным и молчаливым достоинством, с которым смотрит на происходящее Браунинг.

   Браунинг здесь полностью на своем месте: как бывший цирковой артист, он прекрасно знает, о чем говорит, когда показывает нам своих друзей-уродцев. Учитывая, что «MGM» держала его на контракте в немой период кинематографа (Браунинг снял тогда большое количество фильмов с Лоном Чейни), нет ничего удивительного в том, что студия вновь пригласила его к себе после успеха Дракулы, Dracula, снятого для «Universal». Однако факт появления такого фильма в начале 30-х гг. в Голливуде под маркой «MGM», его хладнокровная отвага, которую можно приписать и невинности, и извращенности режиссера, и по сей день способны поразить зрителя.

   N.В. Фильм с треском провалился в прокате, и это был 1-й звонок для карьеры Тода Браунинга. По счастью, к этому времени он снял уже более 40 фильмов, однако после Уродцев снимет всего 4. После 1-го показа картина была сокращена на 1/3. (Исчезли без следа цирковые представления, и лишь благодаря письменным источникам можно установить, что Ганс был фокусником, а Фрида - наездницей.) Как ни странно, критический отзыв газеты «Variety» указывает продолжительность фильма в 52 мин, что даже меньше продолжительности известных нам копий. Копия, показанная каналом «FR3» в 1980 г., содержит 2-й финал, который ничуть не изменяет содержание 1-го, но добавляет несколько сцен к воссоединению Ганса и Фриды.

   БИБЛИОГРАФИЯ: раскадровка копии продолжительностью 64 мин, в 428 планах (+ несколько планов из 2-го финала), в журнале «L'Avant-Scene», № 264 (1981).

  Надеть штаны на Филипа

   1927 – США (2 части)

     Произв. MGM (Хэл Роуч)

     Реж. КЛАЙД БРУКМЕН под художественным руководством ЛЕО МАККЭРИ

     Титры Г.М. Уокер

     Опер. Джордж Стивенз

     В ролях Стэн Лорел (Филип), Оливер Харди (Пьемон Громбормот), Сэм Лафкин (врач), Харви Кларк (портной), Эд Бранденбёрг (водитель автобуса), Дороти Коберн (преследуемая девушка).

   Филип – шотландец в килте – приезжает в Америку на поиски 50-центовой монеты, которую потерял его дедушка в 1813 г. Вытерпев врачебный осмотр, оскорбительный для его целомудрия, Филип сходит на пристань, где его встречает дядя Пьемон Громбормот, который вовсе не рад оказаться на людях в компании эдакого тупицы. Вскоре Пьемон узнает, что его племянника интересует в жизни лишь одно занятие: бегать за девушками – в буквальном смысле слова. Пьемон вынужден обучить его правилам дорожного движения и кодексу поведения в городе. Однако ничто не в силах помешать Филипу броситься в погоню за очередной случайной прохожей, раз уж она ему приглянулась. Он собирает вокруг себя толпу уличных зевак – и вдруг чихает с такой силой, что кусок материи, прикрывающий его поясницу, падает на землю. Дядя Пьемон просит у ликующей толпы хоть какой-нибудь одежды. Поток воздуха от вентилятора приподнимает килт Филипа: 2 женщины падают в обморок от этого зрелища. На замечание полицейского: «На этой даме нет нижнего белья!» Пьемон отвечает: «Я заставлю Филина носить штаны!»

   Они идут к портному. Портной прежде не встречал подобных клиентов. Пока он снимает мерку с Филипа, тот в слезах восклицает: «Я никогда в жизни не носил штаны!» Между портным и Пьемоном с одной стороны и Филипом с другой происходит соревнование по вольной борьбе и бегу наперегонки. Портному удается худо-бедно снять несколько мерок, и Филип – оскорбленная невинность – клянется, что все расскажет в своем клубе. Чуть позже он встречает девушку, которую раньше преследовал. Галантным жестом он бросает свой килт в лужу, чтобы она могла пройти по нему, не запачкав ног. «Старый шотландский обычай», – говорит он. Девушка смеется, перепрыгивает через килт и уходит своей дорогой. Филип и Пьемон дерутся из-за килта, который Филип хочет поднять. Пьемон щелкает своего противника по носу. «Старый американский обычай», – произносит он, вслед за тем нарочно наступает на килт и проваливается по самые плечи в огромную грязную лужу.

   ►  14-й из 31 немой 2-частевки с участием Лорела и Харди. Этот фильм, целиком снятый на натуре, не только на редкость совершенен во всех элементах постановки и главным образом – в движениях камеры и в монтаже, вдобавок он оригинален своей смелостью и неожиданным распределением ролей между Лорелом и Харди. Здесь все разделяет их героев: возраст, национальность, характер. Харди – напыщенный пожилой человек пуританских взглядов; Лорел – почти подросток, склонный помечтать, словно упавший с другой планеты и совершенно не умеющий обуздывать страсти. Некоторые исследователи очень хотят видеть в персонаже Харди гомосексуальные наклонности: эта черта создает дополнительное противопоставление между ним и героем Лорела, изголодавшимся по женскому полу.

   Тот факт, что 2 неразлучных приятеля играют персонажей независимых, а не действующих совместно и дополняющих друг друга, придает соли интриге, которая игриво нащупывает зыбкую грань между хорошим вкусом и дурным и постоянно пытается угадать, насколько далеко можно зайти в описании их похождений. Килт Лорела и то, что скрывается под ним, становятся главным движущим элементом действия, и только присущие фильму элегантность и мастерское владение приемом умолчания не позволяют упрекнуть его в излишней скабрезности. Правда, в то время в кинематограф еще не проникла цензура и унылые зануды не могли вставлять палки в колеса единственному комическому дуэту в истории кино, который мог позволить себе абсолютно все.

   N.В. Вопрос авторства фильмов Лорела и Харди часто создает неразрешимые проблемы. Вероятно, в большинстве случаев решающую роль играл творческий вклад Лорела. По поводу же Надеть штаны на Филипа Лео Маккэри заявил в журнале «Cahiers du cinéma» (февраль 1965 г.): «Этот фильм я поставил сам, это мое детище. Я сделал его от начала до конца, без какой-либо посторонней помощи. Потому что им никто не хотел заниматься. Мало того что я был продюсером и главным боссом (и у меня на руках было еще 3 фильма) – я очень хотел поставить его сам. Я говорил себе, что как минимум завоюю популярность среди портных!.. Я написал сценарий и снял этот фильм примерно за 6 дней».

  Сука

   1931 - Франция (100 мин)

     Произв. Пьер Бронберже, Роже Ришбе

     Реж. ЖАН РЕНУАР

     Сцен. Жан Ренуар, Андре Жирар по одноименному роману Жоржа де ла Фуршадьера и сценической адаптации Андре Муэзи-Эона

     Опер. Теодор Спаркюль

     Муз. Эжени Бюффе, Тозелли

     В ролях Мишель Симон (Морис Легран), Жани Марез (Люсьенн Пеллетье по прозвищу Лулу), Жорж Фламан («Деде»), Магделен Берюбе (Адель Легран), Роже Гайар (Алексис Годар), Жан Жере (Дюгоде), Александр Риньо (Эктор Лангелард), Ромен Буке (Анрио), Анри Гизоль (Амеде).

   Кассира в оптовом трикотажном магазине Мориса Леграна презирают коллеги и терроризирует жена, ужасная мегера Адель: единственное утешение Легран находит в живописи. Однажды ночью он знакомится с Лулу и защищает ее от сутенера Деде, которого она любит, хотя тот плохо с ней обращается. Легран встречается с Лулу, снимает ей комнату и украшает эту комнату своими картинами, которые его жена хотела отправить на помойку. Деде, как всегда сидящий на мели, выносит 2 картины и продает их торговцу; тот проявляет к ним живейший интерес. Позже Деде знакомит его с Лулу, выдавая ее за автора полотен, подписанных именем «Клара Вуд».

   Появляется первый муж Адель - офицер, пропавший без вести на Первой мировой войне; он пытается получить от Леграна денег. Легран дает ему ключ от своей квартиры и предлагает вечером, пока он с женой будет в театре, своими руками забрать сбережения Адель. На самом же деле он подстроил все так, чтобы столкнуть друг с другом бывших супругов и обрести наконец свободу. Он отправляется к Лулу и застает ее в постели с Деде. Он тут же уходит, но на следующее утро возвращается и умоляет ее уйти от Деде. Она смеется, и Легран, униженный до глубины души, убивает ее ножом для разрезания бумаги. Деде арестовывают за это убийство, судят и казнят. А Леграна без лишнего шума увольняют с работы: начальник обнаружил, что тот подворовывал из кассы.

   Эпилог: Легран, ставший клошаром, встречает коллегу, который оказывается не кем иным, как бывшим мужем ныне покойной Адель. Легран приоткрывает дверцу автомобиля и получает 20 франков от богатого автовладельца, только что вышедшего из галереи, приобретя картину Леграна - автопортрет. 2 клошара готовятся прокутить это маленькое состояние.

   ► 1-й полнометражный звуковой фильм Ренуара и 1-й его настоящий шедевр. Сюжет этого безупречного произведения окутан грязным натурализмом, который Ренуар решил видоизменить и преодолеть целым набором элементов, составляющих специфическую красоту фильма. Можно вкратце их перечислить: 1) в большинстве эпизодов - трагическая роль судьбы; 2) сардонический юмор, позволяющий автору свести счеты с «обществом» (понятием и реальностью, внутри которых изменчивая натура Ренуара никогда не чувствовала себя уютно). Общество порождает в этом фильме вечную комедию ошибок и лжи; к примеру, отъявленного негодяя приговаривают к смерти за единственное преступление, которого он не совершал, а настоящий убийца даже не попадает на допрос; клошар оказывается автором шедевров, продаваемых коллекционерам за баснословные деньги; 3) гениальная сдержанность в манере игры Мишеля Симона. Сумасшедшая изобретательность, фантазия, живописность на этот раз выпадают на долю необыкновенного Жоржа Фламана. В этом фильме и в Будю, Boudu sauvé des eaux, которые кажутся две половинками целого, Мишель Симон предстает, вне всяких сомнений, самым совершенным актером в истории кино; он может быть то интровертом, то экстравертом, то сдержанным, то экспансивным, то лунным, то солнечным. А в финале этой истории Легран становится, в некотором роде, противоположностью и обратной стороной самого себя - т. е. превращается в Будю.

   Наконец, не забудем неизменную красоту «кадра» как в статичных, так и в подвижных планах. Это не картинная красота, она в чистом виде кинематографична. У Ренуара она достигает высшей точки в 30-е гг. и в особенности - здесь, в Тони, Toni и Великой иллюзии, La grande illusion. Ей ничуть не вредят - а, быть может, даже выгодно ее подчеркивают - сокращения, навязанные телевидением. В столь конкретном мире Ренуара она выглядит немного чужеродной, почти абстрактной и отстраненной. Словно в доказательство того, что творчество Ренуара, при всей своей плодотворности, удивительно цельно, его 1-й звуковой фильм и его последний фильм начинаются и заканчиваются в миниатюрном театре - «маленьком театре Жана Ренуара», где в головокружительной пляске перед нами проносятся парадоксы, счастливые и отчаянные моменты жизни этих «бедных людей», на которых в прологе намекает Петрушка, представляя 3 главных героев Суки.

   N.В. В 1930 г. Фирмен Жемье поставил в театре сценическую адаптацию романа де ла Фуршадьера, написанную Муэзи-Эоном (см. книгу К. Готера и А. Бернара о Мишеле Симоне, РАС, 1975). Ремейк Суки снят Фрицем Лангом: Алая улица, Scarlet Street, 1945.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги в журнале «L'Avant-Scene», № 162 (1975). О съемках и дальнейших трагических событиях, как будто продолживших вымышленную линию сюжета (Жани Марез разбилась насмерть в машине, за рулем которой сидел Жорж Фламан), см. в книге Ренуара «Моя жизнь и мои фильмы» (Jean Renoir, Ma vie et mes films, Flammarion, 1971). Что касается истории создания картины, то 4 пылких очевидца (Ренуар, Бронберже, Ришбе, Отан-Лара) совершенно расходятся в показаниях по многим важным вопросам. Выбор романа Ла Фушардьера. Бронберже: «Мой брат вырезал из журнала „L'?uvre“ большую часть „Суки“, которая публиковалась там с продолжением. Однажды, когда я собирался на самолет в Бурже, брат отдал мне вырезки со словами: „Вот, возможно, хорошая идея для Ренуара“» (Cinemamemoire, Centre Georges Pompidou, 1987). Ришбе: «Я читаю „Суку“ Жоржа де Ла Фуршадьера. Муэзи-Эон переработал роман в пьесу, и ему же принадлежат права на экранизацию. Поэтому я начинаю переговоры с ним» (Au-dela de l'ecran, Pastorelly, 77). Ренуар: «Я связался с несколькими продюсерами и предложил им проект на основе романа де Ла Фуршадьера под названием „Cука“» («Ма vie et mes films»). Выбор Ренуара в качестве режиссера. Бронберже: «Хотя мой партнер Роже Ришбе не особенно доверял Ренуару; поскольку слышал, что тот склонен к перерасходам бюджета… после нескольких недель обсуждений он, тем не менее, согласился поручить Ренуару постановку Суки». Ришбе: «В то время Ренуара пытаются выжить из профессии… Это, мне кажется, несправедливо. И я обращаюсь к нему с предложением экранизировать Суку». Выбор Мишеля Симона на роль. Бронберже: «Изначально Ренуар на роль Леграна планировал Арри Бора. Мне не составило большого труда убедить его, что Мишель Симон в этой роли может выглядеть фантастически». Ренуар: «В Суке я видел массу увлекательных возможностей для Катрин Эсслен и Мишеля Симона». Ришбе: «Жан Ренуар предложил мне нанять Мишеля Симона на роль папаши Леграна». Участие Паля Фейоша в монтаже. Бронберже: «Ришбе говорит, будто он привлек Паля Фейоша к работе над монтажом фильма, но это неверно. Возможно, он намеревался это сделать, но этого так и не произошло». Ренуар: « [Ришбе] подумал, что сможет собрать фильм по-своему на стадии монтажа. Он поручил монтаж режиссеру Фейошу. Когда тот узнал, что я не согласен с этим решением, он отказался». Ришбе: «Фейош в это время работал над Фантомасом. Я вызвал его к себе и попросил заняться монтажом Суки. Я следил за его работой. Когда сцены заняли подобающие им места, фильм вновь обрел ритм. А вместе с ним, в одно мгновение - и то качество, которого заслуживал». Наконец, Отан-Лара (Claude Autant-Lara, Les Fourgons du malheur, Carreie, 1987) на 35 стр. описывает тайную роль Фейоша, который, по его мнению, целиком и полностью спас картину. В то же время он рисует поразительный портрет этого великого режиссера, завершая его словами: «До чего же проклятое дело - восстанавливать истину». Учитывая столь несхожие свидетельства, Суку, по всей вероятности, можно назвать одним из самых противоречивых фильмов в истории кино.

  Квартет

   1948 – Великобритания (120 мин)

     Произв. Gainsborough (Энтони Дарнборо)

     Реж. РАЛФ CMAPT (I), ХЕРОЛД ФРЕНЧ (II), АРТУР КРЭБТРИ (III), КЕН ЭННАКИН (IV)

     Сцен. Р.С. Шеррифф по рассказам У. Сомерсета Моэма

     Опер. Рей Элтон, Рег Уайер

     Муз. Джон Гринвуд

     В ролях I: Бэзил Редфорд (Генри Гарнет), Нонтон Уэйн (Лесли), Джек Уотлинг (Никки), Мей Зеттерлинг (Джинн), Джеймс Робертсон-Джастис (Брэнксам), Анджела Бэддли (миссис Гарнет), Джек Рейн (Томас).

   II: Дёрк Богард (Джордж Блэнд), Франсуаз Розэ (Макар), Реймонд Лоуэлл (сэр Фредерик Блэнд), Онор Блэкмен (Пола), Айрин Брауни (леди Блэнд), Джордж Торн (дядя Джон).

   III: Джордж Коул (Герберт Санбёри), Сьюзен Шоу (Бетти), Мервин Джоунз (Сэмюэл Санбёри), Гермиона Бэддли (миссис Санбёри), Бернард Ли (Нед Престон), Фредерик Лейстер (начальник тюрьмы).

   IV: Сесил Паркер (Джордж Петегрин), Нора Суинбёрн (Ева Перегрин), Линден Трэверз (Дафна), Эрнест Тесиджер (Генри Дэшвуд), Феликс Эйлмер (Мартин), Генри Эдвардз (герцог Клеверел), Клод Эллистер (завсегдатай клуба).

   Сомерсет Моэм лично представляет каждую новеллу и подводит итог фильму. Он, в частности, говорит: «В 20 лет критики называли меня брутальным; в 30 – непочтительным; в 40 – циничным: в 50 – сведущим, а в 60 – поверхностным. Я лишь пожимал плечами и шел дальше, стараясь следовать той дорогой, которую сам для себя проложил. Вам известно, что испокон веков люди собирались вокруг костра или на рынках, чтобы послушать истории, рассказанные другими. Я убежден, что желание слушать истории – такой же глубинный человеческий инстинкт, как и чувство собственности. Я никогда не стремился быть кем-то, кроме рассказчика историй. Я рассказал их немалое количество и развлекался, рассказывая их».

   I ― ФАКТЫ ЖИЗНИ (The Facts of Life). 19-летний юноша готовится к отъезду на теннисный турнир в Монте-Карло и выслушивает от обеспокоенного отца 3 совета: никогда не играть в азартные игры; никому не одалживать денег; держаться подальше от женщин. Молодой человек играет в казино и выигрывает. Он дает денег в долг молодой женщине, и та приглашает его к себе. Поскольку час уже поздний, он ложится спать на диване. Пока он спит, женщина-авантюристка ― крадет у него деньги и прячет их в цветочном горшке. Но молодой человек не спал: он бесшумно встает с дивана, чтобы забрать деньги. На следующий день он замечает, что унес не только свои деньги, но и все сбережения знакомой. В Лондон он возвращается с небольшим состоянием. Отец злится, потому что выставил себя старым дураком перед сыном, и выпускает гнев, рассказывая эту историю друзьям по клубу.

   II ― ХУДОЕ СЕМЯ (The Alien Corn). Молодой человек из хорошей семьи вступает в конфликт с родителями, когда сообщает им, что хочет стать профессиональным пианистом. Ему, однако, разрешают на какое-то время отправиться обучаться музыке за границу. В конце обучения он должен продемонстрировать свой талант. Пианистка-виртуоз слушает его игру и решает, что он недостаточно талантлив, чтобы надеяться на профессиональную карьеру. Он кончает с собой. Его смерть выдают за несчастный случай, поскольку самоубийство считается недостойным шагом для людей его положения.

   III ― ВОЗДУШНЫЙ ЗМЕЙ (The Kite). Семейная пара на грани распада из-за того, что жена не выносит страстное увлечение мужа воздушными змеями. Посторонний человек примиряет их, посоветовав жене разделить пристрастие мужа.

   IV ― ЖЕНЩИНА ПОЛКОВНИКА (The Colonel's Lady). Супруга полковника, у которого есть еще и любовница, издает сборник своих стихов. Сборник пользуется поразительным и неожиданным успехом. Он в эротическом и трагическом стиле повествует о страстной любви поэтессы к некоему молодому человеку, который умирает в тот момент, когда она решает жить с ним. Мужа сначала раздражает литературный успех его жены, а потом он страшно ревнует. Он любой ценой хочет узнать, кто этот молодой человек. Он решается спросить об этом жену: этим ныне покойным молодым человеком был он сам, когда-то, очень давно, по-настоящему любивший ее.

   ►  10 новелл, поставленные по рассказам Сомерсета Моэма и собранные в 3 фильмах: Квартет; Трио, Trio; На бис, Encore, – представляют собой квинтэссенцию традиционного «английского стиля». В одном и том же порыве, наслаивая парадоксы, сюрпризы и ироничные театральные повороты, Моэм восхищается британским истэблишментом и безжалостно его критикует. Эта двойственная точка зрения бережно сохраняется разными режиссерами. Первая характерная черта: истэблишмент – не то, чем он кажется. Внешность обманчива, что лишний раз подстегивает воображение новеллиста или романиста. За нею прячутся скрытые драмы; целомудрие и сдержанность, которыми истэблишмент так чванится, часто оказываются лишь ширмой, скрывающей трепещущую тайную боль (Женщина полковника). В этом мире, на первый взгляд таком стабильном, полном правил и обычаев, также есть свои чудаки и маргиналы. Моэм интересуется ими и часто относится к ним тепло (как, например, к Максу Келеде, неисправимому зануде из новеллы Мистер Всезнайка). Моэм любит показывать, как некая неожиданная черта характера (в данном случае – галантность, умение хранить тайну, которые заставят Келеду выбрать честь женщины в ущерб собственной репутации) демонстрирует, что его герои также принадлежат к весьма цивилизованному обществу. Живописуя английские добродетели (смелость, хладнокровие, сдержанность, чуть скучноватое упрямство), Моэм с удовольствием выделяет самую драгоценную – ту, на которую не может претендовать в полной мере ни одна другая нация: удачливость. Удача смеется над любой формой мудрости (Факты жизни), удача сама приравнивается к высочайшей мудрости, если попадает в руки человека, способного извлечь из нее пользу (Церковный сторож), удача сопровождает вас или покидает, но в любом случае предлагает взглянуть на жизнь как на приключение, которое лучше вкусить с позиций наблюдателя и эстета; с позиций романиста, если можно так выразиться. Именно так поступает Эшенден, двойник автора, находясь в самой гуще несчастий в новелле Санаторий.

   На формальном и визуальном уровне 2 драгоценных качества помешали состариться этим скромным картинам. Во-первых, совершенство кинематографической адаптации, мастерское владение ритмом превращают большинство новелл в миниатюрный образец искусства рассказа. Их продолжительность полностью соответствует содержанию, и зритель постоянно ждет продолжения: этот секрет в наши дни, кажется, утрачен. Отметим, что адаптацией рассказов Моэма скромно занимались люди, ничуть не уступающие ему по таланту, а иногда даже превосходящие его. Во-вторых, стиль актерской игры достоин всяческих похвал. В «труппе», отличающейся удивительной слаженностью, разнообразием, сдержанностью и талантом, мелькают все персонажи британской «человеческой комедии», застигнутые в клубах, церквях, на спортплощадках, на пароходах и в круизах, словно переносящих на океанские просторы чисто британский образ жизни. И, конечно, не забудем про Монте-Карло, центр вселенной Моэма, где удача и характер человека сталкиваются то в забавных, то в трагических поединках.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги опубликованы в сборнике рассказов-первоисточников, выпущенных в Лондоне в 1948 г. издательством «William Heinemann» (предисловие Р.С. Шерриффа).

  Нечестивая троица

   1925 – США (7 частей)

     Произв. MGM

     Реж. ТОД БРАУНИНГ

     Сцен. Уолдемар Янг по сюжету Тода Роббинза

     Опер. Дэйвид Кессон

     В ролях Лон Чейни (Эхо), Мей Буш (Рози), Мэтт Мур (Гектор Макдоналд), Виктор Маклаглен (Геркулес), Гарри Эрлз (Труляля), Гарри Бец (Реган), Эдвард Коннелли.

   3 ярмарочных артиста – атлет Геркулес, чревовещатель Эхо и карлик Труляля – взяли обычай исполнять свой номер, пока в толпе их сообщница Рози обирает карманы зевак. Троица решает перейти к более сложному и прибыльному делу. Они открывают магазин, где ведут торговлю немыми попугаями: благодаря своему дару чревовещателя, Эхо заставляет их «говорить» в присутствии потенциальных покупателей. Как правило, вернувшись домой, недовольные клиенты вызывают к себе продавцов, чтобы продемонстрировать им абсолютную немоту купленной птицы. Эхо снова прибегает к своему дару и доказывает, что они ошибаются. Из предосторожности он действует, переодевшись в старушку, таская за собой в коляске карлика Труляля, который изображает безобидного внучка. Изучив окрестности, бандиты затем возвращаются, чтобы ограбить дом.

   После того как очередное ограбление срывается, нового счетовода банды Гектора арестовывают по обвинению в убийстве, совершенном Геркулесом и карликом. Рози влюблена в Гектора. Она клянется Эху, что станет спутницей его жизни, если он сможет спасти Гектора. На суде Эхо берет вину на себя и делает все возможное, чтобы выйти на свободу вместе с Гектором. В это время карлик и Геркулес, не сумев договориться между собой о том, кому достанется доля Эха, убивают друг друга с помощью шимпанзе. После суда Рози говорит Эху, что готова выполнить обещание. Тот смеется и освобождает ее от обязательств.

   ►  4-й из 10 совместных фильмов Тода Браунинга и Лона Чейни. Сценарий, безумный и подчас запутанный, но с великолепной драматургической прогрессией, позволяет Тоду Браунингу в очередной раз выразить свое увлечение цирковыми уродцами. Здесь они собраны в целую ватагу, в отличие от Неизвестного, The Unknown, где звездная роль достается одному Лону Чейни. Это разнородное сборище чудовищ усиливает экстравагантность повествования, куда примешивается сатанизм с юмористическим оттенком, полностью отсутствующий в Неизвестном – фильме, нарочито более однородном, линейном и трагическом. Фабула Нечестивой троицы включает в себя чисто символические элементы мелодрамы и морали, которые нисколько не занимают автора. Впрочем, он этого не скрывает. Его увлекает желание показать, что у этих чудовищ есть собственная логика, жестокая и бескомпромиссная, а главное – огромная жажда жизни, которую актеры выражают инстинктивной, нетеатральной игрой, постоянно удивляющей зрителя. С этой точки зрения наиболее выгодная роль досталась карлику. Он в некотором роде крадет центральную роль у Лона Чейни, но тот берет реванш своими способностями к гримировке и перевоплощению. Дуэт фальшивой бабушки и фальшивого младенца – один из самых необычных дуэтов, когда-либо появлявшихся на экране. Сюжет о мошеннике-чревовещателе сам собой напрашивался на звуковой ремейк: он был снят 5 лет спустя Джеком Конуэем под тем же названием, и это единственная звуковая картина с участием Лона Чейни.

  Свадебный марш

   1926 – США (116 мин)

     Произв. Paramount, Famous Players Lasky Corp.

     Реж. ЭРИХ ФОН ШТРОХАЙМ

     Сцен. Эрих фон Штрохайм и Гарри Карр

     Опер. Хэл Мор, Билл Макгэнн, Гарри Торп, Рой Клаффки

     В ролях Эрих фон Штрохайм (князь Ники Вильдерлибе-Рауффенбург), Фей Рей (Мици Шраммелл), Джордж Фосетт (князь Оттокар Вильдерлибе-Рауффенбург), Мод Джордж (княгиня фон Вильдерлибе-Рауффенбург), ЗэйСу Питтс (Сеселия Швайссер), Мэттью Бец (Шани Эберле), Джордж Николз (Фортунат Швайссер), Чезаре Гравина (Мартин Шраммелл), Дейл Фуллер (Катерина Шраммелл).

   Вена, 1914 г. Как всегда по утрам, князь Оттокар и княгиня Мария Иммакулата фон Вильдерлибе-Рауффенбург просыпаются в дурном настроении и скандалят. Их сын Ники, игрок и развратник, пытается вытянуть из них по очереди деньги. Лишь мать даст ему немного, советуя при этом жениться на богатой женщине. Ники просит подобрать для него невесту.

   В этот день происходит праздник Тела Христова – главный религиозный праздник в году. Юная Мици пришла посмотреть на церемонию со своей семьей и Шани – вульгарным и грубым мясником, за которого мать хочет ее выдать. Мици не сводит глаз с Ники, элегантного лейтенанта, едущего верхом во главе гвардейского полка. Они обмениваются взглядами и жестами. Во время салюта лошадь Ники срывается с места и сбивает Мици, которая падает в обморок. Шани оскорбляет князя, и его сажают под стражу.

   Никки навещает Мици в больнице. Затем он видит, как она играет на арфе в загородной таверне родителей. Он выводит ее на берег Дуная, они гуляют под цветущими яблонями. Она рассказывает о местных суевериях, в которые верит непоколебимо: иногда из реки выныривают сирены и приносят счастье тем, кто их видит, но тогда появляется Железный Человек – статуя, стоящая у мэрии, – уносит сирен и всюду сеет несчастья и смерть. Мать зовет Мици домой и дает ей пощечину. Она не хочет, чтобы связь с посторонним помешала ее браку с Шани. Тот выходит из тюрьмы и пытается поцеловать Мици: та кричит от отвращения и ненависти.

   Ники участвует в оргии в домике на отшибе. Он объявляет присутствующим дамам, что вскоре найдет себе честную девушку; все смеются. Выходя из здания, Мики встречает отца, который направляется туда же. Ники лезет по лестнице на балкон Мици. Позже они гуляют под яблонями. Оргия продолжается: князь Оттокар и богатый торговец Швайссер, отец хромоножки Сеселии, договариваются о выгодном браке для своих детей. Ники и Мици по-прежнему гуляют по берегу Дуная: Мици в ужасе видит Железного Человека, чье появление предвещает катастрофу.

   Отец Ники объявляет сыну, что его свадьба с Сеселией Швайссер назначена на 1 июня. Это приказ, и в интересах Ники не обсуждать его. Кажется, будто сама природа надевает траур по счастью Ники и Мици: дождь идет много дней подряд. Шани не скрывает радости, показывая Мици газету с объявлением о предстоящей женитьбе князя. Видя, что Мици по-прежнему любит князя, Шани клянется убить Ники на церемонии. Свадьба с большой торжественностью проходит в церкви святого Стефана. Мици обещает Шани выйти за него, если он откажется от своего зловещего намерения. Смеясь, он разрешает Мици попрощаться с князем. Она не сдерживает слез, когда Ники проезжает мимо; тот же едва удостаивает ее взглядом. В карете Сеселия спрашивает Ники, кто эта девушка и этот страшный молодой человек рядом с ней. Ники отвечает, что видит их в первый раз. Железный Человек, глядя на них с высоты, смеется под струями дождя.

   ►  Предпоследняя из 8 немых картин, снятых Штрохаймом. Мрачный лиризм режиссера торжествует в этом фильме, самом классическом и наиболее связном за всю его карьеру. Это антимелодрама: в ней добрые чувства постоянно подвергаются осмеянию, а деньги, карьерные интересы, пошлость, уродство и корысть побеждают любовь. Показанный Штрохаймом образ упадочной и развращенной Вены не относится к определенному времени и становится вневременным; Вена – прежде всего особенно выразительный фон, прекрасно подходящий для безысходного пессимизма режиссера. В мире Штрохайма ни один социальный класс не избавлен от несчастья, хотя аристократы, как правило, лучше прочих умеют скрывать свои чувства. В зените славы (всего лишь мнимой), как и в падении (неизбежном), мужчина и женщина у Штрохайма остаются несовершенными и часто обездоленными существами, которые способны испытывать сильные чувства, однако не знают способов, как обратить эти чувства в счастье и долговременное равновесие. Проблема в том, чтобы понять, кроется ли за этой картиной человечества в упадке и висящего над ним проклятия нечто большее, чем измученное эго режиссера. Так или иначе, классицизм, в чьих рамках Штрохайм сумел удержаться на этот раз, придает персонажам фильма и их страданиям вселенский масштаб.

   2-я часть фильма Медовый месяц, Honeymoon была перемонтирована Штернбергом, так же работавшим на студию «Paramount», и отвергнута Штрохаймом. Сегодня она считается утраченной. В этой части Ники и Сеселия проводят медовый месяц в Тироле. Шани приезжает туда, чтобы расправиться с князем, но по случайности убивает княгиню. Пытаясь скрыться бегством, он разбивается насмерть в горах. Мици постригается в монахини. Ники гибнет на фронте.

   N.B. Немая копия, содержащаяся в «Венской синематеке», на 7 мин длиннее озвученной копии (109 мин) из «Французской синематеки» и содержит небольшой эпизод в цвете (процессия, выходящая из церкви во время праздника Тела Христова).

   БИБЛИОГРАФИЯ: реконструкция в 255 снимках Свадебного марша и Медового месяца в роскошной книге: Herman G. Weinberg, The Complete Wedding March, Little, Brown and Company, Toronto, 1974.

  Новые женщины

   1935 – Китай (12 частей)

     Произв. Lianhua

     Реж. ЦАЙ ЧУШЭН

     Сцен. Сунь Ши-И

     Опер. Чжоу Дамин

     Муз. Ниэ Эр

     В ролях Жуань Лин-Ю, Чжэн Цзюньли, Ван Найдон, Ван Моцю, Инь Сю, Тан Тяньсю, Ту Мэнхе.

   Молодая учительница музыки живет одна, пишет статьи и романы. Она не может убедить журналиста, показавшего ее роман издателю, быть к ней чуть поласковее. С другой стороны, ей приходится обороняться от мужа своей подруги – мещанки, интересующейся только нарядами. Этот человек приводит ее в кабаре и там на коленях умоляет ее выйти за него замуж. Но она не хочет даже думать о том, чтобы снова стать рабыней. Она уже была замужем и родила дочь от мужа, который позже бросил семью. Она отдала девочку на воспитание сестре, живущей в деревне. Теперь у сестры кончились деньги, и она вместе с девочкой приезжает в Шанхай. Девочка видит мать, встречающую их на вокзале, и бросается в ее объятия. Отвергнутый воздыхатель интригует, чтобы героиню уволили из школы. Учительница готовится зарабатывать на жизнь пером, например статьями, но ей приходится вышвырнуть за дверь представителя газеты, с которой она сотрудничает. Тот одолжил ей денег и решил, что это дает ему право распустить руки. Девочка заболевает воспалением легких. Ни мать (которой издатель отказал в авансе), ни тетя не могут купить необходимые лекарства. Несмотря на это, мать находит в себе смелость отвергнуть кольцо, которым воздыхатель надеется купить ее любовь. Домохозяйка, при случае выступающая в роли сводницы, советует ей навестить одного клиента, которым оказывается отвергнутый воздыхатель. Увидев ее на пороге, он смеется. Она оскорбляет его и уходит прочь. Упрямый воздыхатель преследует ее; появляется его жена и во всем винит героиню. Роман «Могила любви» пользуется успехом. Воздыхатель рассказывает журналисту выдуманные и лживые эпизоды из жизни героини, а тот прилежно их записывает. Дочка героини умирает. Она пытается покончить с собой, выпивая большую дозу снотворного. Друзья спасают ее, отвозят в больницу и пытаются поднять ей настроение. Она хочет отомстить газетам за сенсационные статьи, напечатанные о ней. Прокричав несколько раз о своем желании жить, она падает на кровать и умирает.

   ►  Значительная китайская мелодрама последних лет немого периода. Главная ее оригинальная черта в том, что главная героиня – не слабая и пассивная жертва, а интеллектуалка, настоящий борец, которая защитит свое достоинство и честь всего женского пола. Несмотря на энергичность и ясность ума, она проигрывает борьбу с обществом, которое оказывается сильнее. Таков урок истории: в настоящем времени на уровне отдельного человека, она добьется не больших успехов, чем если бы она была безграмотной и невежественной. Даже наоборот – желание привести свою жизнь в соответствие со своими внутренними убеждениями (например, отказ от брака без любви) лишь ускоряет ее падение. Для выражения этой мысли фильм использует традиционные сюжетные повороты народной мелодрамы (покинутая жена, смерть ребенка и др.). Очень нарочитая, хоть и связная игра актеров, грубая динамичность движений камеры, отказ от экспериментов с формой помогают фильму добиться цели: взволновать, шокировать зрителя, поставив его лицом к лицу с неприятной реальностью, отстраниться от которой зритель уже никак не сможет. Независимая интеллектуалка отнюдь не приподнимается над традиционными героинями мелодрам, а оказывается среди самых несчастных и обездоленных фигур жанра. Словно продолжая сюжетную канву фильма в реальности, Жуань Лин-Ю, звезда немого кинематографа (см. Богиня, Shen nu), покончила с собой через несколько месяцев после окончания съемок.